«Бехштейн» – эксклюзивное качество начиная с 1853 года. Познакомьтесь с захватывающей историей компании –летописью успеха на фоне эпох и событий.
Настоящей новинкой стал в 1929 году рояль по системе венгерского пианиста и изобретателя Эмануэля Моора: два мануала, соединённые как в органе, верхний – на октаву выше. И, конечно, два акустических блока. Mooр представил своё изобретение как идеальный инструмент особенно для интерпретации произведений Иоганна Себастьяна Баха. Монстр вошёл в историю как «двойное фортепиано Бехштейна-Моора», вызвав энтузиазм и ввергнув производителя в убытки.
Ещё одна разработка обещала стать более успешной. Она, безусловно, на самом деле сильно опережала своё время – слишком сильно. Для этого компания «Бехштейн» начала сотрудничество с физиком Германом Вальтером Нернстом, который в 1920 году получил Нобелевскую премию по химии и считался одним из основателей физической химии. В частности, Нернст сформулировал 3-й закон термодинамики и определил, что есть так называемый абсолютный ноль. Кроме того, он разработал специальную «Лампу Нернста», излучающую практически белый свет. Для работы над электрической частью ультрасовременного инструмента привлекли компанию «Сименс и Гальске». Tак был создан рояль «Нео-Бехштейн», также известный под названием рояль «Сименса-Нернста», кабинетный рояль без деки и с тонкими струнами, которые, объединённые в группы по пять штук, проходили через своеобразный микрофонный капсюль. Звук создавался чрезвычайно лёгкими «микромолоточками». Длина инструмента была всего 1,40 м. Правая педаль служила для регулировки громкости звука, левой педалью можно было имитировать звучание клавесина или челесты: «Кроме того, встроены радиоприёмный аппарат и электрический проигрыватель грампластинок, которые, будучи соединены с усилителем и громкоговорителями, достигают чрезвычайно высокого уровня передачи». За техническую сторону фортепиано отвечал Оскар Фирлинг, один из величайших изобретателей в сфере производства фортепиано. И если в начале Карл Бехштейн заручился поддержкой одного из величайших пианистов, Ганса фон Бюлова, то теперь компания «Бехштейн» работает с одним из самых известных физиков, нобелевским лауреатом, – и, безусловно, этот факт много говорит о философии компании. В газете Signale oб этом было сказано в 1931 году: «В берлинском салоне «Бехштейн» по соседству с Зоологическим садом 25 августа тайный советник профессор Нерест при стечении большого числа приглашенных гостей представил рояль бехштейна-Сименса-Нернста. Инструмент отличается удивительным разнообразием применений. Он сочетает в себе фонограф и радио...»
В 1931 году «Нео-Бехштейн» стал сенсацией, но без сопутствующего коммерческого успеха. Время для такого инструмента ещё не пришло. При этом на нём можно было играть прямо и без дополнительных микрофонов для радио или делать граммофонные записи. И кроме всего, он был дешевле даже самого маленького «Бехштейна». Tо, что сегодня уже давно превратилось в гигантский рынок, а именно – в сегмент электронных инструментов, та тот момент оставалось лишь маленькой нишей, в которой ни один продукт не мог выжить. Даже базовые расчеты Нернста, который умер в Мускау в 1941 году, оказались утерянными.
В конце 1932 года пришлось бороться с разразившимся во всём мире экономическим кризисом, пытаясь обуздать его новыми методами маркетинга. Некоторые инструменты продавались с ремаркой «с большой скидкой для сохранения рабочих мест, действительно только в течение недолгого периода». Однако это сильно не помогало. За пять лет, с 1930 по 1935 годы, былo проданo в общей сложности около 4500 инструментов; в период 1935-1940 годов производство упало до 3900. Как видим, восхищение, которое Хелена Бехштейн дарила Гитлеру, в финансовом плане не оправдалось.
Внутренняя ситуация в компании также была далеко не самой благоприятной. В 1926 году с новой силой разгорелись внутрисемейные разногласия. Прежде всего, речь шла о дорогостоящем переезде в «Дом у Зоологического сада», расположенный на углу Курфюрстендамм / Харденбергштрассе напротив Мемориальной церкви кайзера Вильгельма. Архитектор этого здания с эффектной архитектурой был Ганс Пёльциг – то самый, который перестраивал для Макса Рейнхардта Большой драматический театр, получивший название «сталактитовой пещеры», который построил в Берлине «Дом радио», откуда сегодня вещает SFB, а во Франкфурте-на-Майне – штаб-квартиру компании «И.Г.Фарбениндустри» и который в 20-е годы представил утопический проект театра, в котором должен был проходить Зальцбургский фестиваль: далее фундамента дело тогда не пошло. Итак, «Дом у Зоологического сада» был одним из лучших адресов в Западном Берлине – и при этом очень дорогим удовольствием.
Эдвин Бехштейн энергично выступал против планов своего брата и, наконец, вышел из состава компании. Теперь правление состояло из председателя, Карла Бехштейна-мл., его сына Карла Третьего, который уже в 1919 году вошёл в руководство компании, а также Ханса Йоахима Гравенштайна, супруга Греты Бехштейн, и Эриха Клинкерфуса. В 1931 году Карл Бехштейна-мл. умер, за ним, в 1934 году – и его брат Эдвин.
Конечно, были приложены значительные усилия для того, чтобы выжить в условиях изменяющегося рынка. В 1926 году в серийное производство был запущен рояль «Лилипут», длиной всего 1,65 метра. Новый лондонский филиал Bechstein Piano Company Ltd, который вновь был учреждён в 1924 году, в начале 30-х годов попытал счастья с новой собственной моделью рояля-миньон, длиной всего лишь 1,38 метров, который лучше должен был вписаться в узкие английские городские дома. Однако ни торговцы, ни покупатели не были довольны качеством инструмента, и в 1934 году производство было остановлено. Вместо этого в Берлине создали рояль длиной 1,40 метров – специально с учётом особых потребностей английский среднего класса. Начались поставки этих моделей в Англию. В середине 30-х годов лондонский торговец мог приобрести этот крошечный рояль примерно за 630 рейхсмарок (что приблизительно соответствовало 15 недельным зарплатам-нетто, которые получали работники фабрики «Бехштейн»). В течение долгого времени знаменитые универмаги Harrods и Selfridges на Оксфорд-стрит были лондонскими представительствами компании. Кстати, Harrods представлял Бехштейн и в Аргентине (было открыто шесть филиалов).
В Англии усиливались антинемецкие настроения, причём не только среди отечественных производителей; кроме того, преобладало скептическое отношение к гитлеровской диктатуре.
Eсли смотреть на ситуацию трезвым взглядом, то можно сказать, что компания «К. Бехштейн АГ» в 1933 году потерпела крах. В ходе реструктуризации, проведённой в 1934 году, Хелена Бехштейн приобрела контрольный пакет акций. Для увеличения капитала пришлось продать старые земельные участки на улице Йоханнисштрассе прусскому государству – премьер-министр которого на тот момент был никто иной как Герман Геринг. В какой степени близость Хелены Бехштейн к руководству НСДАП принесла выгоду, выяснить уже невозможно. Но, как мы уже упоминали, это мало способствовало росту сбыта, как и учреждение «Отдела производства пропеллеров» в составе предприятия.
Из-за безжалостного преследования, экспроприации, изгнания и физического уничтожения нацистами еврейских граждан компания «Бехштейн» потеряла значительную часть своих потенциальных покупателей. Ведь в семьях богатых и образованных евреев «Бехштейнам» всегда отдавалось предпочтение. Ныне уже не представляется возможным определить, куда делись инструменты, брошенные теми, кто для собственного спасения вынужден был эмигрировать из страны. Нацистские власти и организации изобрели эвфемизм «невостребованная еврейская собственность», за которым скрывался процесс разграбления брошенных домов. Было бы интересно узнать, где остались оба рояля Шнабеля или же инструменты, принадлежавшие композиторам Ральфу Бенацки и Жану Жильберу, – этот список можно продолжить. Кстати, многие из эмигрировавших музыкантов впоследствии так и не смогли решиться на то, чтобы вновь приобрести фортепиано марки «Бехштейн».
